Опять наши пути ведут в Рим. Вечный город не отпускает. Он остается в памяти и зовет вернуться к своим святым, к своим чудотворным иконам. И путь наш лежит в одно из красивейших мест в Риме, на Авентийский холм, где расположена базилика Святого Бонифация и Святого Алексия, человека Божия. Там же пребывает древнейшая икона Божией Матери, по преданию написанная апостолом Лукой. Сама базилика построена на месте, где стоял отчий дом Алек­сия, где он родился и вырос.

С Авентинского холма открывается удивительная по красоте панорама древнего города: «Авентин и Целий, два древних холма, почти ушли за черту современного города и потому еще сохранили живой образ христианского Ри­ма, — писал искусствовед Павел Муратов. — На Авентине дух монастыря смешан с духом римской vigna и кладбища. Длинные ограды, за которыми видны виноградники и сады, усаженные столетними плодовыми деревьями... Авентин и Целий — это Кампанья, проникающая в город, смешивающая запах по­лей с влажностью древних каменных стен, шум работы в садах и на виноградниках с доносящимся сюда шумом уличной езды и торговли. Соединение деревни и города составляет странную и привлекательную черту Рима». Все апельсиновые рощи Италии происходят от одного деревца, привезенного в XIII веке святым Домиником из Испании и посаженного здесь же, в саду церкви Святой Сабины. С той поры апельсины стали едва ли не одним из символов Италии, а первое деревце, доныне растущее на этом месте, окружают особым вниманием, периодически заменяя его на новое. Здесь, на высоком обрывистом берегу Тибра, в тишине и покое, с давних пор стали появляться святилища и храмы. На­звание одной из центральных площадей хранит воспоминание об этом: площадь храма Дианы. С утверждением христианства на месте языческих храмов вырастали обнесенные высокими стенами монастыри и церкви».

 

Северная Фиваида — край суровый и безмолвный, бесконечно прекрасный в своей тонкой пастельной красоте, пронизанный особым свечением земли, воды, неба, залитых лунным светом и молчанием снежных просторов, сумрачностью лесных дубрав и кристальной чистотой рек и озер.

Сюда, в эту дикую и безлюдную землю, пришел великий по­движник преподобный Кирилл. Было ему тогда уже шестьдесят лет. За плечами осталась долгая жизнь, сначала — в богатом родовом доме бояр Вельяминовых. Только в тридцать три года разрешил ему опекун окольничий Тимофей Васильевич уйти в монастырь, о чем Кузьма мечтал с малых лет, ибо был он «и любоучителен, и благовеин бе отрок зело, того ради вскоре свя­щенные письмена извык». Все свое имущество раздал Кузьма бедным и убогим. Он был пострижен в Симоновом монастыре, который возглавлял один из самых образованных людей своего времени, архимандрит (впоследствии епископ) Феодор, пле­мянник и воспитанник преподобного Сергия Радонежского. Игумен земли Русской очень любил новопостриженного монаха Кирилла и часто беседовал с ним, когда приходил в гости в Си­монов монастырь.